Сага о Кае Эрлингссоне [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская

с пояса и отдал Хвиту полмарки серебра. Никогда раньше не понимал, почему скальдам дают деньги всего лишь за сплетенные в единую вязь слова, а теперь понял. Потому что серебро — это единственный способ выразить свою благодарность творцу, не говоря ни слова.

Глава 8

— Арне, зайдем в тот фьорд. Там может быть деревня, — сказал Альрик. Снова. И снова Волчара направил свою морду к берегу, устало вывесив деревянный язык промеж клыков. Мы снова взялись за весла.

В городах сноульверов никто не хотел нанимать, многие боялись заговорить с нами, кое-кто даже запрещал причаливать, будто мы несли на корабле черную чуму. Торкель изрядно постарался разнести свою весть. И никто толком не знал причин его нелюбви, потому люди начали сами их придумывать.

Чего только мы не наслушались. Мы убили беременную жену Торкеля. Альрик увел жену Торкеля. Кто-то из нас изнасиловал жену ярла Скирре. Мы обманом забрали работу у ватаги Торкеля. Отец одного из сноульверов зарезал сотню детишек, среди которых был сын Скирре, — это была самая близкая к истине молва, вот только люди сложили ее из двух правдивых частей и получили нелепую ложь, ведь все знали, что дети Скирре были тогда совсем младенцами. Среди сноульверов есть дитя морской твари, — это, скорее всего, был намек на Рыбака. Альрик искупался в крови дракона и стал неуязвимым, — непонятно, правда, почему Торкель вредит Беззащитному, но разве слухи должны быть осмысленными? Наш скальд получил дар висосложения, поцеловав пупок Свальди, поседел от обилия мыслей, что поселились в его голове, а потом сложил хулительную песнь, из-за чего Торкель облысел и не может взять женщину. И неважно, что Мачта был лысым задолго до того, как Хвит сложил свои первые строки.

Потому Альрик решил больше не заглядывать в города. Теперь мы прочесывали берега, заходили в деревушки и забытые богами поселения, многие из которых выглядели хуже, чем Растранд. Там мы предлагали свои услуги и порой даже находили небольшую работу, явно не стоящую внимания трехрунных воинов. Один раз мы вылавливали тварь в озере, которая сожрала ребенка, а это оказался всего лишь здоровенный сом. Если бы крестьяне пошуровали сетью, то справились бы и сами. В другой раз три дня бегали по местному лесу в поисках гоблинов, которые резали скот, но нашли лишь стаю разжиревших волков. Местный пастух изрядно обленился и после потери трех овец придумал эту историю. А однажды мы выкопали колодец. Трехрунные воины рыли землю, будто земляные черви! И за это мы получали лишь скудный набор продуктов: зерно, мед, подсохшую редьку и грибы, сейчас как раз было их время.

Хирдманы тихо возмущались. Не для того они оставили семьи, чтобы работать на землепашцев и рыбаков. Все мечтали о славе и серебре. Альрик же продолжал вести свою линию. Мне порой думалось, что если бы я сейчас спросил своих собратьев насчет ухода из хирда, многие бы согласились.

Мы устали.

Кормчий умело провел корабль мимо темных рифов и вошел в кривую извилистую бухту. Мы еле шевелили веслами, опасаясь налететь брюхом на скалу. Изрядно вспотев, больше от напряжения, чем от тяжелой работы, мы доплыли до берега, разрезанного пополам небольшой речушкой. В этот раз наши усилия оправдались. Тут и впрямь было селение. Целых три дома.

К нам вышли четверо мужчин с луками и стрелами.

— Кто такие? Зачем пришли?

— Я Альрик Беззащитный. Мой корабль Волчара. И мой хирд — сноульверы. Прошу разрешения спуститься на ваш берег и переночевать. А если у вас есть какая беда, мы готовы решить ее.

— Есть у нас беды, да только вряд ли вы сможете помочь.

Корабль подплыл совсем близко, и теперь мы могли переговариваться, не выкрикивая слова во все горло. Местные стражи вблизи выглядели не так опасно. Это были всего лишь старики, и я не был уверен, что они смогут натянуть лук как следует.

— Так вы скажите, отцы. За спрос обычно не бьют.

— Одна беда — редко к нам заплывают гости, и все из-за проклятых скал в бухте. Вот кабы вы очистили проход, так жизнь у нас враз бы наладилась.

— А вторая беда?

— Вторая — наши дети выросли, а ума так и не нажили. Если бы вы смогли вложить им чуток смекалки, так и желать было бы нечего.

— С такими бедами вам нужно к богам обращаться, — Альрик не разозлился на стариков за их идиотские шутки. Видимо, детки просто пошли умом в своих родителей. — Мы способны на многое, но такие подвиги нам пока не под силу. Со скалами мы как-нибудь за десяток лет, может, и справились бы, но человеческую глупость искоренить нельзя.

Встречающие убрали луки за спину и спокойно взирали на то, как сильные воины в полной оправе спрыгивают с борта и выходят на их берег. Альрик подошел к ним, раскланялся и принялся болтать о местных делах. Как и всегда.

Мы же привычно раскидывали лагерь для ночевки. Нечасто хозяева зазывали нас в свои дома, да и мы не рвались. Уж больно кусачие там жили насекомые, дикие и голодные, падкие до крови трехрунных. Лучше уж завернуться в плащ и полежать возле дымного костровища, чем всю ночь чесаться да хлопать себя по лбу.

Лишь когда сварилась немудреная рыбная похлебка да были выпечены на камнях жесткие лепешки, хёвдинг вернулся к нам, довольно улыбаясь.

— Никак они пообещали привести нам своих дочек? — пошутил Эйрик Секира. Второй его страстью после обожаемого оружия были женщины.

— Кажется, мы скоро сможем наполнить кошели и подняться в рунах, — ответил Альрик.

Я недоверчиво глянул на стариков и их жалкие хижины. Неужто у них такая лютая нужда в карлах, что они готовы заплатить серебром? Точнее, нет так. Неужто они наберут хотя бы одну медную монету на всех четверых?

— Как скажешь, хёвдинг, — пробасил Вепрь. — Думаешь, они тут сидят на золоте?

— Все мужчины из этого селения уехали. Местные ярлы не поделили между собой какой-то островок и собираются прояснить этот вопрос силой. Своих людей у них немного, потому они готовы платить серебром за пришлых воинов. Как я понял, с деньгами у них тоже не очень, потому берут карлов и хускарлов, что подешевле. Даже если заработаем гроши, то полученная сила останется с нами.

— Может, они уже набрали себе войско?

— Клич по городам они не делали. Стягивают только тех, кто случайно оказался поблизости. Так что с утра плывем к ярлу.

— А к которому?

— Кто ближе окажется.

Мне тоже было плевать на